Долгие ночи - Страница 38

Мэтью… Это имя горчило на губах, от него по сердцу пробегал ледяной холодок. Теперь, немного успокоившись, Элис спросила себя, действительно ли она поверила Кэтрин и стоило ли так поспешно убегать. И не смогла ответить. В любом случае, ее решение окончательно.

Нельзя связывать свою судьбу с человеком, которому не доверяешь. А с Мэтью Элис постоянно боялась возможного предательства или обмана. Кэтрин и тут постаралась: ее слова, словно быстродействующий яд, проникли в сознание Элис. Она должна оправиться от этой болезни — своей любви к зеленоглазому красавцу.

Возможно, он ни в чем не виноват. Но она так устала от бесконечной череды страданий, связанных с ним, что сил уже почти не осталось. Время все расставит на свои места, залечит раны, выведет на новую дорогу. Но будущее уже никогда не будет казаться счастливым и долгожданным: что-то главное, светлое и нежное перегорело в душе Элис, оставив после себя лишь горстку холодного пепла.

Она достала из сумочки свой дневник, в котором несколько дней не появлялось новых записей. Даже не верится, что с момента встречи с Мэтью прошла всего неделя: кажется, пролетела большая часть жизни, столько всего произошло, столько чувств сменилось — презрение, надежда, обида, восторг, печаль…

Элис поставила точку уже в полумраке и, закрыв тетрадь, спрятала ее под подушку. Она была уверена, что ее история подошла к концу. Увы, не к счастливому, но тут уж ничего не поделаешь. Зато в память об этом — радостную и грустную — у нее останется ребенок. И ему она отдаст всю свою любовь, всю нежность, так и нерастраченную.

Внизу начали зажигаться фонари, и Элис вспомнила, что со вчерашнего дня ничего не ела. Она причесалась перед огромным, оправленным в серебро зеркалом, подкрасила губы и отправилась на поиски недорогого кафе, где можно было бы поужинать. Денег оставалось совсем немного, а банки откроются только утром. Пересчитав мелочь, Элис вздохнула: этого хватит лишь на пару бутербродов.

В кафе, куда она вошла, все столики были заняты, и официант проводил ее к крайнему, где в одиночестве сидел молодой человек.

— Вы позволите?

— Да, прошу вас. — Он привстал и вежливо поклонился.

Элис искоса разглядывала его, дожидаясь меню. Худощавый, светловолосый, с правильными чертами лица, похожий, скорей, на скандинава, чем на итальянца, он задумчиво вертел в пальцах позолоченную зажигалку.

— Меня зовут Рудольф, — неожиданно представился он и снова привстал. — А вас?

— Элис, — немного растерянно ответила она.

— Англичанка? — У него был едва заметный акцент.

— Да.

— А я из Мюнхена.

Повисла довольно неловкая пауза. Элис не знала, стоит продолжать этот странный разговор или лучше встать и уйти. Молодой человек ни разу не взглянул на нее, он сидел, опустив глаза, и нервно барабанил пальцами по столу.

— Позвольте мне угостить вас. Пожалуйста. — Он остановил ее движением руки. — Не бойтесь, я ничего не потребую взамен. Просто мне ужасно одиноко, а вечер только начинается…

Элис сочувственно улыбнулась: еще один несчастливый, никому во всем огромном мире не нужный человек. Почему бы не принять его предложение? Ей тоже не слишком весело и совсем не хочется возвращаться в номер отеля, где так пусто и темно.

— Так вы согласны? — спросил он с надеждой. — Что вам заказать?

— Пиццу и овощной салат. — Элис вдруг ощутила сильный голод.

— Отлично. — Рудольф жестом подозвал официанта и по-итальянски продиктовал тому заказ. — И графин кьянти. Тоску надо разбавлять вином, не правда ли?

— Не знаю. — Элис пожала плечами. — Мужчины в этом понимают лучше.

— Да? А вот многие женщины считают, что мужчина вообще не способен грустить, что он не больше, чем жизнерадостное животное, годное лишь на то, чтобы питаться и размножаться.

— Это некоторое преувеличение, — неуверенно сказала она, вспоминая многочисленные разговоры в редакции: там именно такое мнение о «сильном поле» и высказывалось.

— Да вот вам и подтверждение, — не слушая ее, продолжал Рудольф. — Американский журнал, я нашел его сегодня в кафе, какой-то турист, наверное, забыл. — Он достал из сумки журнал и протянул Элис. — Полюбуйтесь!

Взглянув на обложку, она прикусила губу, сдерживая нервный смех. На столе лежал последний номер «Золотой орхидеи», в котором была и статья самой Элис, посвященная свободным и сильным женщинам. Она прекрасно помнила весь текст, одобренный Надин. Роль мужчине там действительно отводилась весьма неприглядная, он приравнивался чуть ли не к домашнему животному.

— Хотел бы я повстречаться хоть с одной из тех, кто пишет эти дурацкие заметки, — сердито сказал Рудольф. — У меня была очаровательная подруга, мы собирались пожениться, даже кольца купили. — Он покачал головой и взглянул на покрасневшую Элис так, словно это она была во всем виновата. — А потом моя невеста улетела по делам в Америку на пару недель. И вернулась оттуда совсем другим человеком, представляете? Ей уже не нужны были семья и дети! А мне она заявила, что я мешаю ей развиваться.

Элис была не рада, что завела этот разговор, но остановить Рудольфа в его исповеди оказалось невозможным. Он говорил и говорил, замолкая на мгновение лишь для того, чтобы перевести дыхание. Ужин был съеден, вино выпито, официант выразительно посматривал на часы, намекая, что кафе скоро закрывается.

— И вот я здесь, один, а моя бывшая невеста с утра до ночи сидит в своем банке. У нее даже нет пяти минут, чтобы поговорить со мной по телефону. — Рудольф наконец замолчал и тяжело вздохнул.